Человек с разрывом сердца

Человек с разрывом сердца

Ежегодно в Израиле сердечные приступы регистрируются у 20 тысяч человек. Между тем своевременная помощь надолго продлевает человеку жизнь

Можно ли жить с полуторасантиметровым разрывом в сердце? Александр Сокин из Бат-Яма прожил так четыре года. Но однажды его терпеливый мотор дал сбой, и Александр оказался на волосок от гибели

Александр Сокин приехал в Израиль шесть лет назад. Ему 49 лет, у него двое взрослых сыновей. Живет Александр в Бат-Яме, работает в строительной бригаде. На сердце никогда не жаловался. Вот только недели три назад забеспокоила одышка. «Наверное, грипп подхватил», — решил Александр и пошел в поликлинику — первый раз за все время жизни в Израиле. Врач взял стетоскоп и послушал больного. Что-то в его груди свистело, клокотало. Доктору это не понравилось, и он отправил Сокина на кардиограмму. Включив аппарат и не поверив своим глазам, специалист велел Александру взять кардиограмму и немедленно ехать в больницу.

Александр Сокин вошел в приемный покой бодрый, посмеиваясь — надо же, из-за обычного гриппа его, здоровяка, хотят уложить на больничную койку! Но врачам было не до смеха. Обследования показали, что четыре года назад Сокин перенес инфаркт. Перенес его на ногах, даже не поняв, что случилось необратимое. После приступа в сердце образовался разрыв длиной 1,5 сантиметра. Другой человек такого, может, и не пережил бы, но судьба хранила Александра: его мотор продолжал исправно работать. Правда, кровь теперь перекачивалась не в полном объеме, что мешало сердечному клапану, но Сокин этого до поры до времени не чувствовал. Одышка, на которую он пожаловался семейному врачу, не имела ничего общего с гриппом: это был первый признак нараставшей сердечной недостаточности.

«Ваше сердце работает из последних сил, оно в любую минуту может остановиться, — сказал Сокину кардиолог в больнице. — Вам необходима срочная операция. Готовьтесь: время уже назначено». Но Александр врачу не поверил: какая операция, он совершенно здоров! Да тут в больнице все просто перестраховываются! Или ошибаются. «Вы как хотите, а я пошел домой, — заявил Александр. — Давайте бумаги, я подпишу, что отказываюсь от операции». И он действительно подписал документ, собрал вещи и уехал. На его счастье, в тот день дежурил медбрат Маруан Атамана. Он знал диагноз Сокина, слышал его разговор с врачами и не мог успокоиться. С юридической точки зрения никто не вправе навязывать больному лечение. Но Атамана понимал, что этот пациент, недостаточно владеющий ивритом и не разбирающийся в медицине, попросту не отдает себе отчет в происходящем. Кто-то должен был объяснить Сокину простыми, ясными словами: если он не вернется в больницу, то умрет. И случиться это может в любую минуту.

 Маруан отправился к своей начальнице, старшей медсестре кардиореанимационного отделения Рози Гриншпан, и уговорил ее позвонить упрямому больному. Рози, в свою очередь, позвала к телефону медсестру Эллу Поляк, говорящую по-русски, и попросила ее объяснить Сокину со всей прямотой, что он находится на волосок от гибели. После долгой беседы Александр согласился вернуться в больницу. В тот же день его положили на операционный стол. Через семь часов все было сделано: разрыв зашит, износившийся сердечный клапан заменен искусственным. Через неделю Сокина выписали из больницы. Он и тут проявил свое знаменитое упрямство: отказался ехать в реабилитационный центр.

 «Домой хочу, — сказал он врачам. — Там за мной есть кому ухаживать». С момента операции прошло чуть больше двух недель. Как сегодня чувствует себя человек, четыре года проживший с разрывом в сердце?

— Хорошо себя чувствую, хожу, смотрю телевизор, читаю, — рассказывает Александр Сокин. — Вот только на улицу пока не выхожу: мы живем на четвертом этаже в доме без лифта. Боюсь, подняться наверх мне будет тяжело. Но, надеюсь, со временем еще погуляю.

Как же вы, Александр, сбежали из больницы?

— А вы поставьте себя на мое место. Я никогда в жизни не болел. В молодости занимался спортом, увлекался самбо. Всегда был здоровым, крепким. Все мои родственники -долгожители. О сердечных приступах в моей семье знали только понаслышке. Вот я и подумал, что врачи ошибаются. Какая там «угроза жизни», какой инфаркт! У меня никогда не болело в груди. Если бы не эта одышка, я бы и к семейному врачу в жизни не пошел. Я ведь, знаете ли, даже анализ на холестерин ни разу не сдавал. До операции выкуривал по полторы пачки сигарет в день, чай пил только со сливками, как принято на моей родине, в Казахстане. А шашлыки какие ел, м-м-м, с жирком! Теперь, конечно, дело другое. На сигареты даже смотреть не могу. Крепкий кофе пить, как раньше, — ни-ни. Чай теперь тоже все больше травяной предпочитаю, с шиповником или боярышником. Ну и на диету сел. Не потому, что врачи требуют, а организм как-то сам подсказывает, что ему полезнее. Вообще после пережитого жизнь видишь в ином свете. Домашние становятся ближе, дороже…

А когда вернетесь на работу?

—  Пока не знаю. Это врачи определят. Теперь я с ними спорить не буду. Как ни крути, а ведь они мне жизнь спасли.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *