Недавно с удивлением узнал, что некоторые серьезные специалисты по нанотехнологии выводят ее начало из рассказа Лескова «Левша». Там, как вы помните, искусник Левша подковал английскую механическую блоху, причем так, что она вообще перестала прыгать. Поскольку, как это часто и сейчас бывает, главной государственной задачей было подковать не блоху, а «англичанку», показав ей кузькину мать, то на порчу блохи — никто никакого внимания не обратил.
Не то с бактерией. С не меньшим удивлением и тоже недавно я узнал, что похожей задачей — как подковать бактерию, чтобы она не прыгала, зараза, — занимается сейчас множество вполне серьезных ученых во всем мире. «Зараза» тут употреблена в прямом смысле, не только в переносном, потому что, оказывается, способность бактерий к направленному передвижению лежит в основе многих человеческих неприятностей, включая заразные болезни (кроме тех, которые вызваны вирусом, скажем желтая лихорадка). Например, бактерия, вызывающая пневмонию, с помощью своих выдвижных ножек (пили) выбирается из легких в кровоток, где ее появление предвещает смертельное осложнение болезни. Другой пример: ползя по поверхностям, бактерии собираются в т. н. биофильмы (колонии в виде тонких пленок), где им много легче обмениваться накопленной за жизнь способностью противостоять антибиотикам.
Вы, конечно, слышали об этой резистентности бактерий и о той опасности, которую она составляет в больницах? А хеликобактер пилори, бешено вращая своим спиралевидным флагеллием (хвостиком), проносится сквозь мукус прямиком в эпителий желудка, где затем вызывает язву. («Проносится» я сказал не случайно: за секунду эта бактерия перемещается на 60 длин своего тельца, что в переводе на размер крупных животных в 2,5 раза превышает скорость бега леопарда и в 10 раз — скорость бега чемпиона мира по стометровке.)
Флагеллии и пили составляют основные средства передвижения бактерий (а также архей и даже эукариотных, т. е. ядерных клеток). Но пили могут выполнять другие функции, например, осуществлять то, что у бактерий называется сексуальной жизнью. Разумеется, у бактерий нет пола, т. е., если угодно, они все однополые, но разве мы не знаем уже, что однополые тоже плачут? Так что бактерии вполне могут воскликнуть вслед за поэтом: «А что же мы: И мы не хуже многих!» — и, выдвинув из тельца свою пилю, войти ею сквозь мембрану внутрь бактерии-соседки, после чего по этой соединительной трубочке из первой бактерии во вторую перейдет одна ниточка тех специальных ДНК, что хранятся в каждой бактерии в виде т.н. кольцевых плазмидов.
Вторая бактерия получит с этим плазмидом «знания» первой (например, резистентность), после чего обе разойдутся на поиски новых “коньюгаций”, как изысканно именуют ученые этот обмен, который, на мой непросвещенный взгляд, очень напоминает совокупление с пилей в роли пениса.